Петр Алексеевич Кропоткин – русский князь, ученый, теоретик анархизма, географ и геолог. Исследователь тектонического строения Сибири, Средней Азии и ледникового периода.

Один из немногих, кто с конца XIX века обладал мировой известностью. Это был эрудированный человек, с широчайшим кругозором знаний. Он развивал идею о неотъемлемости окружающего мира и человека в контексте нравственного и гармоничного отношения к природе. Обучаясь в Пажеском корпусе, Петр Кропоткин стал камер-пажом Александра II, но придворная карьера не привлекла молодого князя. Осознавая необходимость систематического образования для последующей научной работы, Кропоткин в начале 1867 года выходит в отставку и отправляется в Петербург.

В этом же году он поступает в Императорский Санкт-Петербургский университет на математическое отделение физико-математического факультета, продолжая свои занятия в области географии и геологии. П.А. Кропоткин работает и учится, посещает лекции в университете, но скоро убеждается в том, что продолжать учиться он может только в процессе научной работы, в которую уже глубоко погрузился. Он не стал оканчивать университет – уже поздно, да и научный мир Петербурга признал его ученым к тому моменту.

Путь в науку Петра Алексеевича Кропоткина был сложен и противоречив. Свои навыки научного исследования, которые были приобретены и получены в экспедициях, естествоиспытатель применял также в гуманитарной области, оставаясь при этом наблюдателем, столь же внимательным к процессам и явлениям в обществе, способным к содержательному анализу и широкому обобщению.

Говоря о философском мировоззрении Кропоткина, следует отметить, что во многом его формирование происходило под воздействием литературы революционно-демократической направленности. Главной задачей в философской системе Кропоткина являлось обоснование анархической теории. При этом он хотел создать такую концепцию, которая обобщала бы знания, достигнутые частными науками, и в тоже время была бы мировоззренческой системой, имеющей общие представления о природе, и месте человека в общественной жизни.

Важное значение при формировании «синтетической философии» отводилось успехам естественных наук второй половины ХIX века. В суждениях же самого ученого Петра Кропоткина отчетливо выразился механицизм воззрений, при котором мир воспринимается как механизм, который строится на математических и физических принципах. В своей работе «Взаимная помощь как фактор эволюции» Петр Алексеевич Кропоткин считал, что идея эволюции дала новый метод исследования явлений физической материи, «жизни организмов», и «жизни обществ». Теперь, как считал ученый, было возможным изучать историю человечества, основываясь на достижениях науки.

Свои идеи в области биологии о взаимопомощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы, Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Опираясь на теорию дарвинизма, ученый закладывает основу своего анархистского учения.

Основы человеческой нравственности ученый-анархист видел в солидарности и самопожертвовании, а их истоки – в инстинкте взаимопомощи, который человек перенял от животных. Вместе с тем он признавал, что биологическая и социальная жизнь имеет момент борьбы. Однако социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости.

Таким образом, опираясь на естественнонаучные знания, концепция «синтетической философии» анархизма Петра Алексеевича Кропоткина представляет собой принцип взаимопомощи, где люди свободно и самостоятельно создают организации для кооперации, а государство им в этом не препятствует.

Эспер Эсперович Ухтомский – коллекционер, дипломат, поэт, редактор и издатель газеты «Санкт-Петербургские ведомости». После окончания гимназии поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета, занимался изучением философии и славянской филологии.

Воспоминания о студенческих годах сохранились в записях С.М. Лукьянова, который несколько раз виделся с Ухтомским в 1920 г. В университете Эспер Эсперович занимался у М.И. Владиславлева, профессора философии Петербургского университета, цензора и издателя. В перспективе молодой человек планировал стать преподавателем логики. Однако из воспоминаний Ухтомского следует, что лекции профессора Владиславлева доброй памяти не оставили.

В противоположность восприятию Владиславлева, Ухтомский восторженно отзывается о В.С. Соловьеве – «такой переполненности одной из самых больших аудиторий никогда не было раньше» [ Лукьянов С.М. Запись бесед с Э.Э. Ухтомским]. Лекции сопровождались живым обсуждением, состав аудитории постоянно менялся, занятия не записывались, а экзамена по данной дисциплине не было. И несмотря на личную неприязнь преподавателя Владиславлева к Соловьеву, Ухтомский посещал его выступления.

На факультете князю Ухтомскому было предложено подготовить тему о свободе воли. Преподаватели неоднозначно отнеслись к работе студента: Соловьев одобрил материал, но Владиславлев оценил его отрицательно. В соответствии с негативной рецензией, работа была награждена серебряной медалью. Планы по профессуре Ухтомского отошли на второй план, когда по протекции знакомого из университета князь поступает в Департамент духовных дел иностранных исповеданий. Большую часть времени занимали командировки: Монголия, Китай и Забайкалье. Во время поездок Эспер Эсперович собирал предметы искусства, которые в настоящем времени находятся в Эрмитаже. В целом, Ухтомского можно назвать ведущим знатоком буддийской традиции в России того времени.

Князь Ухтомский придерживался концепции «восточничества». Главная ее особенность заключалась в сближении России и Востока мирным путем, основывающимся на исторической и культурной близости стран. Как главные центры развития культуры, а следовательно формирования целостной системы, Эспер Эсперович определяет три общности – Россия, Восток и Европа. При этом, первые два объекта постоянно противопоставляются публицистом западным странам.

Наиболее значимым событием биографии Э.Э. Ухтомского можно назвать девятимесячное путешествие с наследником престола, цесаревичем Николаем. По воспоминаниям автора, сопровождающая команда была весьма ограничена, Ухтомского же откомандировали для письменных занятий и составления книги о путешествиях. Большой труд, «Путешествие наследника цесаревича на Восток», характеризует Эспера Эсперовича как прекрасного историографа. Предполагалось, что подробности восточного путешествия Николая II будут публиковаться, внесут вклад в культурно-историческое образование. Ожидания автора оправдались, книга включала уникальные культурологические, историографические сведения. После издания «Путешествие…» было переведено на английский, немецкий и французский языки. Произведение содержит не только уникальные историографические и культурологические сведения, но и политический контекст. Характер изложения совмещает в себе сильные стороны живого повествования и отражение важных исторических и энциклопедических фактов.

Михаил Нестеров, один из главных советских портретистов, работая над образами академика И.П. Павлова, хирурга С.С. Юдина, архитектора А.В. Щусева, наделяет особой выразительностью и выделяет композиционно взгляд и руки героев. Вместе с тем художник тщательно прорабатывает обстановку, окружение, задний план портрета: академика Павлова Нестеров изображает на фоне биологической станции в Колтушах, Юдина в рабочем кабинете, Щусева в мастерской.

В мемуарах художник так вспоминает работу над портретом Ивана Петровича: «[Он] ни капельки не был похож на те "официальные" снимки, что я видел... донельзя самобытен, непосредствен. Этот старик 81 года был "сам по себе", и это было настолько чарующе, что я позабыл о том, что я не портретист, во мне исчез страх перед неудачей, проснулся художник, заглушивший все, осталась лишь неутолимая жажда написать этого дивного старика».

Самобытность, непосредственность и откровенная необычность, неординарность – характерные черты ученых советского периода.

Создание «цехового портрета», собирательного образа профессии в традиции соцреализма подразумевает, на наш взгляд, некоторое обезличивание для формирования «образцово-показательного» героя. Несмотря на то, что Михаил Нестеров, несомненно, представитель художественного метода социалистического реализма, в его полотнах на первый план выходят индивидуальные особенности героев, тогда как общее художник выражает в их окружении. Формируя образ советского ученого, мы постараемся выявить типическое на частном примере президента Академии Наук А.П. Александрова.

В первую очередь следует отметить практикоориентированный характер деятельности академика Александрова в русле фундаментальной науки. Попав под протежирование А.Ф. Иоффе в Ленинградском физтехе, Анатолий Петрович работает над выполнением военных заказов: морозостойкий каучук для шасси самолетов, прорезатель сетей на подводных лодках, технология разминирования кораблей. За последнее изобретение группа Александрова будет награждена Сталинской премией. Работая над противоминной защитой суден, Анатолий Петрович совместно с Военно-морским флотом РККА прошел Великую Отечественную Войну, надолго заручившись протекцией военных. В дальнейшем со многими опытными установками и приборами Александрову помогут Военно-технические институты, в лабораторию академика перейдут лучшие инженеры военной отрасли, в частности Б.А. Гаев. На протяжении всей научной карьеры Анатолий Петрович старается работать над практически полезными проектами: атомные реакторы, подводные лодки и ледоколы с установками, использующими ядерную энергию. Лейтмотив публицистики и выступлений академика – использование атомной энергии в мирных целях, для «городских нужд».

Типическим в карьере успешного организатора науки и ученого на примере Александрова является умение Анатолия Петровича выстраивать горизонтальные связи с коллегами, договороспособность, порядочность. Вице-президент АН при Александрове К.В. Фролов так оценивает академика:

Государственнические взгляды Александрова, разумеется, можно назвать характерными для ученых того времени. Интересы страны для Анатолия Петровича всегда превалировали над частными. Наиболее явно это выражается в публицистике академика.

В то же время необходимо отметить способность А.П. Александрова отстаивать собственную позицию при взаимодействии с властью. Его сын П.А. Александров вспоминает, как академик противостоял Л.П. Берии, не соглашаясь уволить из института сотрудников еврейской национальности: «Он долго думал, как ему следует разговаривать с этим всесильным человеком… и сказал ему, примерно, следующее: поскольку ему предлагают уволить хороших сотрудников, не объясняя серьезных причин, а руководствуясь только их национальностью, он не может сделать этого… Если же к сотрудникам есть конкретные претензии, которые нельзя объяснить директору, то их можно уволить и без его согласия. Берия ответил, что у него нет таких претензий и больше к Анатолию Петровичу никогда не приставали с национальным вопросом. АП приводил эти примеры в доказательство того, что совсем необязательно тушеваться перед властью и спокойная твердая позиция может привести к тому, что тебя оставят в покое» [Александров П.А. Академик Анатолий Петрович Александров. Прямая речь].

Что касается самобытности Александрова, в семье академика на каждый праздник устраивали театрализованные представления, в которых участвовал сам Анатолий Петрович, нередко туда приглашались его друзья и коллеги. Президент Академии Наук писал шуточные стихи, рисовал карикатуры на товарищей по цеху. Современники вспоминают Александрова как человека с тонким чувством юмора, с помощью которого академику удавалось выходить из конфликтных ситуаций.

Так, анализируя карьеру и выступления в прессе А.П. Александрова мы выделили типическое в профессиональном пути советского ученого. Более того, пример Анатолия Петровича также подтверждает тезис о присущей ученым советского периода «оригинальности», необычности, самобытности.

Георгий Антонович (после переезда в США – Джордж) Гамов – физик-теоретик, астрофизик, популяризатор науки. Обычно его называют советским и американским ученым и популяризатором, поскольку свою научную деятельность физик начал в Советском Союзе, а после многочисленных поездок по мировым исследовательским центрам уехал из страны, став одним из невозвращенцев.

Гамов – ученый, которого многие в России критиковали за его разнонаправленность и неспособность сконцентрироваться только на одном пути исследований. Физик, начинавший работу с теорией атомного ядра, позже занялся космологией, теорией расширяющейся Вселенной, а еще позже – биологией и схемой кодирования гена. До определенного момента в России имя Гамова было под запретом – за его нежелание работать в своей стране. Однако наследие Гамова было возвращено, хотя на Родине его труды были изданы значительно позже, чем, например, в Америке.

Гамов родился в Одессе в 1904 году, после школы поступил на математическое отделение физико-математического факультета, но через год уехал в Петроград, где решил заниматься теоретической физикой, сконцентрировавшись на общей теории относительности. Во времена студенчества Георгий Гамов сблизился с физиками-единомышленниками, в частности, с Л.Д. Ландау и Д.И. Иваненко, с которыми занимался разработками теорий и писал научные статьи.

После окончания университета и поступления в аспирантуру Гамов получил приглашение на стажировку и переехал в Геттинген – один из ведущих центров развития квантовой физики. Именно здесь под руководством Макса Борна начались первые самостоятельные серьезные научные открытия. Для своего исследования физик выбрал теорию атомного ядра, в частности, проблему альфа распада. Всего за месяц ему удалось объяснить квантовую физику альфа-распада и предпринять попытки оценить размер ядер: теория Гамова, опубликованная в журнале «Zeitschrift fr Physik», быстро получила признание среди коллег. Георгий Антонович Гамов стал известен в научном мире как автор теории альфа-распада.

«В то время как все квантовые физики в мире вели наступление на атомы и молекулы, я решил посмотреть, что могла бы дать новая квантовая теория для случая атомного ядра» [Гамов Дж. Моя мировая линия: неформальная автобиография].

Серьезные шаги Гамова-исследователя за рубежом стали основой его дальнейшей научной деятельности, в том числе в Физико-техническом институте. Весной 1931 года Георгий Гамов вернулся в Ленинград и начал работать консультантом новообразованного Отдела физики ядра, продолжая разработку своей теории альфа-распада, а также включился в работы по ядерной физике, которые проводились в Радиевом институте в Ленинградском университете.

Спустя год, в марте 1932-го, коллеги-ученые во главе с профессором В.И. Вернадским выдвигают кандидатуру Георгия Антоновича Гамова для избрания в Академию наук. Он был и остается самым молодым членом-корреспондентом Академии из физиков – на момент избрания Гамову было 28 лет.

Но уже в это время физик решил продолжить свою деятельность за рубежом и начал вести переговоры о получении постоянной работы в одном из исследовательских центров – возвращаться в страну, где, как он видел, менялось отношение к науке, Гамов не желал – ему было важно продолжать свои исследования, развивать их и идти дальше. В то же время он не хотел окончательного разрыва с родиной; в письме Петру Капице (15 ноября 1933 года) Гамов писал:

Остаться в «состоянии Капицы» не вышло: спустя год, после того как Гамов не вернулся в СССР к установленному сроку, он был уволен из института, а в 1938 году исключен из числа членов-корреспондентов Академии наук. Для большинства ученых в Союзе он стал «невозвращенцем», сбежавшим из страны в поисках лучшей жизни.

Еще в России Гамов, занимаясь теоретической физикой и проблемой альфа-распада, искал связь между своими разработками и вопросами эволюции звезд, все больше приближаясь к астрофизике в своей деятельности. В 1946 году он предложил и обосновал модель «горячей Вселенной», которая позже получила больше подтверждений, но в то время люди только начали принимать саму мысль о том, что возраст Вселенной не равен возрасту Земли, а за пределами нашей планеты неизведанное пространство. В 1948 году Гамов вместе со своими учениками выдвинул теорию образования химических элементов путем последовательного нейтронного захвата – нуклеосинтеза. В рамках этой теории он предсказал существование фонового излучения – реликтового.

Концепция «горячей Вселенной», с которой сейчас знакомят уже в средней школе, тогда казалась не самой вероятной. Серьезную конкуренцию ей составляли модель «холодной Вселенной» и теория стационарной, неизменной Вселенной. Тем не менее, заслуги Г.А. Гамова и его учеников получили широкое признание коллег, однако цитирование и использование научных трудов Гамова в России все еще под запретом (хотя и негласным), но с некоторыми коллегами физик ведет активную переписку.

Говоря о научной деятельности Георгия Антоновича Гамова, нельзя не упомянуть и о его практически случайном вкладе в биологию, а точнее, в начинающую свое становление молекулярную биологию. В 1954 году (т.е. через год после открытия двуспиральной структуры молекул ДНК), Гамов понял, что структура белков, состоящих из 20-ти природных аминокислот, должна быть зашифрована в последовательности из четырех возможных нуклеотидов, входящих в состав молекулы ДНК. Уже в 1961 году предположения Гамова о триплетном кодировании информации в молекуле ДНК были подтверждены, а к 1967 году окончательно был расшифрован генетический код.

Три книги – «Мистер Томпкинс в стране чудес», «Мистер Томпкинс исследует атом» и «Мистер Томпкинс внутри самого себя» – пожалуй, самые известные (но не единственные) произведения Гамова-популяризатора. Первые две книги были опубликованы под общим заголовком «Приключения мистера Томпкинса» и выдержали множество изданий, хотя между их появлением прошло пять лет (1940 и 1945 соответственно). Позже, в 1967 году Джордж Гамов в соавторстве с Мартинасом Ичасом написал книгу «Мистер Томпкинс внутри самого себя: приключения в новой биологии». К моменту выхода последней книги первые две части истории о Томпкинсе в виде одной книги «Приключения мистера Томпкинса» были переведены на 20 языков, включая, например, китайский и хинди, но не включая родной русский.

Имя главного героя – C.G.H. Tompkins – это игра с научными данными и напоминание о важных составляющих теоретической физики. В инициалах персонажа Гамов «спрятал» три мировые постоянные: скорость света (c), постоянную всемирного тяготения (G) и квантовую постоянную Планка (h). Рукопись первой короткой истории Гамов направил в редакцию американского научно-популярного журнала «Harper Magazin», но ее не приняли. Позже английский физик Джон Сноу, издатель журнала «Discovery» захотел напечатать статью и попросил Гамова написать еще что-то подобное – так началась история мистера Томпкинса, позже превратившаяся в популярные книжные издания.

Как отмечал сам физик, в своих историях про банковского клерка он объединил самые важные исследования жизни: теорию альфа-распада, теорию «горячей Вселенной» (в сочетании с теориями расширяющейся Вселенной, большого взрыва и относительности), а также теорию кодирования ДНК.

В историях про мистера Томпкинса Гамов выступает не только как автор, но еще как иллюстратор. Поначалу короткие статьи в «Discovery» иллюстрировал Джон Хукхэм, но позже Гамов, ориентируясь на созданный стиль, сам рисовал своего персонажа, дополняя рисунками научно-популярные статьи и книги.

На русском языке первая книга Гамова-популяризатора вышла в 1993 году – почти через три года после повторного признания ученого в России и восстановления его членства в Академии наук. В 90-е, когда советская научная фантастика сбавляет свои обороты, зарубежная литература использует старые приемы, а интерес аудитории к научной фантастике вновь растет, Гамов рассказал свою фантастическую историю о науке. Он, в отличие от популярных в то время Уэллса, Азимова, Хайнлайна, Стругацких, Ефремова и др., не смотрел в мир промышленного будущего, не пытался сформировать новую мифологию или предсказать развитие науки и жизнь человечества. Он рассказал о том, что есть в настоящем, показав это через фантастические путешествия героя.

Сюжет для Гамова – оболочка, за которой скрываются подробности научных трудов. Истории про мистера Томпкинса скорее ближе к жанру научных эссе, который свойствен европейским авторам (в первую очередь ученым, многие из которых часто собственные лекции проводили, используя такие сюжеты для объяснения формул и теорий). Это сочетание глубокой научности и обоснованности теорий с приключенческим сюжетом дает возможность научные объяснения вплести в ткань произведения, не превращая текст в фундаментальный научный труд. Стоит отметить, что практически во всех изданиях книги, вне зависимости от языка и страны, говорится о ее предназначении для школьников, студентов и тех, кому просто интересны физические исследования. При этом в текстах уже с самого начала отчетливо видно, что писал их ученый, а не публицист – большое количество формул и сугубо научных описаний подтверждают это.

Но все-таки рассказы о мистере Томпкинсе в научных мирах – это не статьи, собранные в книгу и дополненные приключениями. Это цельные произведения, формирующие историю банковского служащего мистера Томпкинса, профессора университета и его молодой дочери мисс Мод, впоследствии ставшей мисс Томпкинс. Такая простая любовная линия в романе не слишком занимает автора, это скорее сквозной элемент, который помогает сформировать историю, рассказ о приключениях персонажей с опорой на науку. Однако эта «семейная» линия, безусловно, еще больше привлекает внимание читателей-неспециалистов, легко становится частью насыщенного повествования и помогает формированию общей сюжетной линии.

Для передачи научной информации в увлекательно-познавательной форме Джордж Гамов умело использует мотив сна, отправляя героя познавать детали окружающего мира во сне, где все происходящее не обязательно должно быть похоже на привычную реальность. И помогает ему в этом седовласый профессор, который становится проводником в мир физики, биологии и космологии.

Дополнением этому становится яркая образная форма – то, что сразу привлекает внимание в рассказах Гамова, где наука и публицистика переплетены и сменяют друг друга от главы к главе. Так, в начале книги банковский служащий решает провести вечер на лекции по проблемам современной физики, но в середине разговора о скорости света засыпает и «проваливается» в мир, где можно реально наблюдать физические эффекты. Из школьного курса физики мы знаем, что при достижении скоростей, близких к скорости света, время «замедляется», поэтому человек, путешествующий на сверхскоростном космическом корабле, вернувшись на Землю, будет выглядеть моложе своих ровесников, которые никуда не улетали. В мире сна мистера Томпкинса этот эффект реально наблюдаем: прохожий, молодой мужчина, который из-за работы много ездит на поездах, провожает свою престарелую внучку до такси. Таким образом, Гамов намеренно утрирует релятивистские эффекты, чтобы проиллюстрировать влияние законов физики, которые уже в следующей главе профессор рассказывает на своей научной лекции, время от времени делая поправку на то, что говорит с обычным человеком, а не с физиком.

Утрирование – еще один ключевой элемент историй про мистера Томпкинса. Например, чтобы объяснить происходящее в квантовом мире, Гамов переносит его едва заметные эффекты в реальность – и вот уже неопределенность квантовых частиц реально наблюдаема на бильярдном столе:

Стоит выделить еще одну особенность рассказов Г.А. Гамова – их юмористическую составляющую. Мир физических законов в рассказах постоянно трансформируется, чтобы стать иллюстрацией очередной теории или эффекта, и нередко это сопровождается шутливыми ремарками персонажей. Эмоциональные высказывания, обилие риторических вопросов мистера Томпкинса, его размышления о происходящем и наивные ответы других персонажей – все это те самые экспрессивно-эмоциональные элементы, которые помогают оживить текст, перевести его из научного в научно-популярный. В рассказах эти элементы соединяются, образуя единое повествование, где порой сложно отличить реальный смысл слов от ироничных реплик персонажей из других миров и времен.

Подобного рода диалоги в текстах буквально на каждой странице, независимо от времени повествования – настоящее, прошлое, будущее – и реальности (или, напротив, нереальности действия):

В приведенном фрагменте виден, во-первых, переход персонажа из состояния сна к состоянию бодрствования, во-вторых, включение в повествование разных временных отрезков – во сне мистер Томпкинс оказывается в прошлом (в котором пенициллин еще не открыт). Интересно, что такое переменчивое построение текста – то сон, то явь, то обычная жизнь, то глубокие научные разъяснения бытовых явлений, то прошлое, то настоящее, то недалекое будущее – сохраняется во всем цикле произведений о мистере Томпкинсе.

При этом иллюстрации, о которых говорилось ранее, в значительной степени дополняют повествование, во-первых, образным определением описываемых явлений, во-вторых – еще большей легкостью и юмористичностью. Все рисунки в текстах выполнены так, словно их нарисовали только что на полях тетради, в которой писали физические формулы. Кроме того, большинство иллюстраций в тексте имеют комментарии – как правило, это часть фразы из повествования, описывающая происходящее на рисунке. Это еще больше погружает читателя в удивительный, непонятный, но вместе с тем шутливо-познаваемый мир физических, химических и других явлений науки.

Однако наряду с ироничными диалогами, путешествиями и приключениями в тексте есть большая научная часть, а именно подробное обоснование теории, на которую опираются персонажи, нередко подобные разъяснения похожи на научное повествование в тематической статье или даже учебнике. Об этом свидетельствует обилие всевозможных формул и активное использование терминов, в том числе специальных. В ходе повествования некоторые термины объясняются коротко, с акцентом на ключевых параметрах объекта (например, бактерия, электрон, нуклеотид и др.), объяснение более сложных понятий (таких как квантовая механика, квантовый мир и др.) дается на основе иллюстрирования примером (выше приведенные фрагменты с шарами на бильярдном столе).

Рассказы о приключениях мистера Томпкинса в научных мирах – это не единственные научно-популярные тексты Г.А. Гамова, однако они наиболее показательны, поскольку затрагивают вопросы самых главных в жизни ученого исследований. За свою активную деятельность в области популяризации научных знаний Гамов в 1956 году был удостоен премии Калинги (учреждена ЮНЕСКО), которая вручается «за исключительные заслуги в представлении научных идей для широкого круга людей». После этого многие коллеги-ученые отмечали стиль и легкость письма физика, например, писатель-фантаст и биохимик Айзек Азимов неоднократно восторженно отзывался о произведениях Гамова. Именно Джордж Гамов был выбран Энциклопедией Британика для написания статьи об общей теории относительности: редакция была уверена, что Гамов напишет на «нетехническом языке, понятном простому читателю».

Таким образом, мы можем отметить рассказы Г.А. Гамова не только как пример представления информации о научных данных для широкой аудитории, но и как пример грамотно оформленных произведений в том числе с точки зрения стилистической и формально-сюжетной организации текста.

Лев Николаевич Гумилев – востоковед, этнолог, историк и философ, посвятивший значительную часть жизни популяризации исторического знания.

Родился Лев Николаевич в 1912 году в Санкт-Петербурге в семье двух поэтов Анны Андреевны Ахматовой (урожденной Горенко) и Николая Гумилева. Еще в школе проявилась склонность Льва Гумилева к занятиям историей. Сам он вспоминал, как отец велел дать ему книгу о завоевании готами Италии в один из своих редких приездов:
«…я помню только, что бабушка моя, Анна Ивановна, говорила: "Коля, зачем ты даешь ребенку такие сложные книги?" А он говорил: "Ничего, он поймет". Я не только понял, но и запомнил все до сего времени».

В 1934 Лев Гумилев поступил на исторический факультет Ленинградского государственного университета. Однако учеба продлилась недолго – уже через год Гумилева арестовали. В первый раз обошлось без реального срока – помогло письмо матери Сталину. Но затем последуют другие аресты, допросы и ссылки. Для того, чтобы вырваться из одной из них, Гумилев решится на отчаянный шаг – в 1943 году он попросится добровольцем на фронт.

Уже будучи состоявшимся ученым, Лев Гумилев активно пропагандировал идею того, что наука может и должна быть понятной каждому. Простой язык не делает исследование менее научным, а говорить об истории можно и не с профильной аудиторией. Он часто выступал перед «технарями», а в конце жизни выпустил научно-популярную книгу для школьников и всех, кто впервые знакомится с его идеями – «От Руси до России».

Знаменитая теория этногенеза Гумилева, которая выявляла закономерности в развитии этносов, была сформулирована в работе «Этногенез и биосфера Земли». Ученый считал, что это развитие происходит, в первую очередь, под влиянием пассионарности – некой «биохимической энергии», побуждающей своего носителя к деятельности по изменению окружающей его действительности.

Так и не признанный до конца научным сообществом, Гумилев лишь за счет своей харизмы, чувства юмора, красоты слога собрал вокруг себя множество студентов и молодых ученых, которые с восторгом внимали каждому его слову. Сформировалась целая армия адептов пассионарной теории этногенеза или как ее шутливо называли в студенческой среде «гумилевщины».

Излюбленной формой общения с публикой для Гумилева были университетские лекции. На них всегда был аншлаг, а большинство в аудитории составляли вольнослушатели. Именно во время этих выступлений формировался публичный образ ученого. Условно этот образ можно разделить на две составных части, которые доминировали поочередно: образ сына знаменитых поэтов серебряного века и образ ученого-новатора, борца с косной, идеализированной советской наукой. В предперестроечный и перестроечный период оба этих образа были как никогда востребованы.

Среди особенностей выступлений Гумилева большинство слушателей выделяли способность лектора излагать сложные научные проблемы простым и доступным языком; формировать структуру повествования за счет демонстрации связи между процессами и явлениями, происходившими в разных обществах; опровергать «научные стереотипы»; говорить ярко и образно; находить параллели с современной жизнью.

После травмы, нанесенной во время одного из допросов, у Гумилева остались серьезные проблемы с дикцией. Сам он шутил, что не выговаривает 33 буквы. Однако, по воспоминаниям слушателей, уже через несколько минут выступления на дикцию говорящего никто не обращал внимания.

Лекции часто приобретали форму беседы. Лев Николаевич с удовольствием поддерживал дискуссии, охотно отвечал на вопросы слушателей. И после лекции те же слушатели «…целой гурьбой провожали Льва Николаевича до автобуса и в автобусе, до самого дома, не переставая задавать вопросы…».

Не все новаторские приемы Гумилева воспринимались аудиторией одинаково. Так его часто упрекали за излишнюю анекдотичность повествования, неуместный юмор, легковесность доводов. Историк Ардов называл Гумилева «эдаким научным Аркадием Райкиным», а Шнирельман и вовсе заявил, что Гумилев основывает свои доводы не на научных данных, а на «трамвайном анекдоте»:

Популярность гумилевских лекций продолжала расти. В какой-то момент студенты стали записывать лекции на аудиомагнитафоны, а в 1981 запись лекций произвела редакция Ленинградского радио.

В печатном виде курс лекций был впервые опубликован в 1990 году под заголовком «География этноса в исторический период».

А в конце 1990-х сборник перевыпустили под тем же названием, под которым он продолжает существовать и сейчас – «Конец и вновь начало: популярные лекции по народоведению».

Лев Давидович Ландау – советский физик-теоретик, лауреат Нобелевской премии (1962), популяризатор науки. В возрасте 14 лет поступает в Бакинский государственный университет на два направления: физико-математическое и химическое. В 1924 году Ландау решением руководства учебного заведения был переведен в более престижный ВУЗ – Ленинградский государственный, где он окончательно выбирает для себя физику, оставляя химию исключительно «для души». Спустя три года становится аспирантом ЛГУ, руководитель – А.Ф. Иоффе.

В 1929 году Лев Ландау как перспективный ученый получает научную командировку от Наркомата просвещения для стажировки в лучших научных центрах мира по теоретической физике. Он побывал в Германии, Англии Швейцарии и Дании. Там он познакомился с выдающимися европейскими теоретиками: Бором, Паули, Эренфестом, Гейнзенбергом, Вигнером, Блохом, Пайерлсом и другими, участвовал в физических семинарах.

Особую роль в становлении Ландау как физика-теоретика сыграл Нильс Бор, с которым у советского ученого сложились не только рабочие, но и дружеские отношения. По словам самого Льва Давидовича, именно семинары Бора вдохновили его создать свой собственный курс теоретической физики.

По возвращении в СССР, Ландау, совместно с Георгием Гамовым, пытаются организовать «под себя» институт теоретической физики, которым заведует А.Ф. Иоффе. За этим следует конфликт, после чего Лев Ландау уезжает в Харьков, где начинает заведовать теоретическим отделом Украинского физико-технического института и кафедрой теоретической физики Харьковского механико-машиностроительного института. Здесь и начинает развиваться его знаменитая «Школа Ландау» – один из новых и передовых форматов научной советской популяризации.

Датой рождения «Школы Ландау» принято считать 1932 год. Начиналась она с обычных публичных лекций для всех желающих. 30-е годы на Украине характеризуются страшным голодом: людям не хватало еды, но даже в обморочном состоянии они приходили слушать Льва Давидовича. Желающих приобщиться к теоретической физики было настолько много, что пришлось делать отбор. Состоял он из трех частей: «теорминимума», включающего в себя 9 экзаменов, посещения лекций и семинаров.

Из-за того, что все учебники, по которым проводились лекции, состояли в большинстве своем их анахронизмов, Ландау решился создать свой собственный, актуальный продукт. Совместно со своим учеником, Евгением Лифшицем он выпускает цикл учебных пособий по курсу теоретической физики. По мнению многих ученых, этот курс является и по сей день одним из самых лучших.

«Школа Ландау» выпустила около 50 выдающихся ученых, среди которых выделяют А.С. Компанийца, И.Я. Померанчука, братья И.М. и Е.М. Лифшицей, А.С. Ахиезера, И.М. Халатникова, А.А. Абрикосова, А.Б. Мигдала и др.

На сегодняшний день знаменитая «Школа Ландау» базируется в Институте теоретической физики РАН.

Юрий Михайлович Лотман – литературовед и семиотик, ученый с мировым именем, немало сделавший для популяризации гуманитарного знания. Его обширное наследие насчитывает не менее 800 научных и научно-популярных статей и книг, а также знаменитый цикл лекций на телевидении «Беседы о русской культуре».

В 1939 году Ю. М. Лотман поступил на филологический факультет Ленинградского университета (ЛГУ). В 1940 году, студентом второго курса, призван в армию, служил связистом в артиллерийском полку, прошел Великую Отечественную войну. С первого курса определил, что хочет заниматься литературой 18 века (особенно его интересовал Карамзин, его редакторская деятельность): понимая, что для этого необходимо знание французского языка, изучал его на фронте, в перерыве между боевыми действиями. К концу службы Лотман уже понимал французскую речь и читал французскую художественную литературу на языке оригинала.

В 1946 году после демобилизации будущий ученый вернулся в ЛГУ и стал активно заниматься исследовательской деятельностью.
«Я восстановился в университете и с какой-то жадностью алкоголика принялся за работу, – вспоминал Ю. М. Лотман в "Не-мемуарах". – Из университета я бежал в Публичку и сидел там до самого закрытия. Это было совершенно ощутимое чувство счастья».

В первых – еще студенческих – исследованиях Лотман проявил самостоятельность мышления и основательность подхода. Работая над курсовым сочинением о масонах, он сделал значительное, по оценкам специалистов, открытие: среди бумаг ордена в архиве обнаружил устав первого декабристского общества «Краткие наставления русским рыцарям». Этот документ искали более ста лет многие ученые, он написан по-французски, его название было зашифровано, а студент филфака Юрий Лотман смог его расшифровать, перевести и дать комментарий.

В 1950 году Юрий Михайлович окончил ЛГУ, но заслуженного места в аспирантуре не получил. Виной тому – развернувшаяся «война с космополитизмом», затронувшая значительную часть профессорско-преподавательского состава университета (в основном еврейского происхождения).

Взяли Лотмана только в Учительский институт в Тарту – преподавателем русской литературы. В 1954 году Юрий Михайлович перешел в Тартуский университет. В 1952 году он защитил кандидатскую диссертацию «А. Н. Радищев в борьбе с общественно-политическими воззрениями и дворянской эстетикой Н. М. Карамзина». В 1961-м – докторскую: «Пути развития русской литературы преддекабристского периода».

Ю.М. Лотман в университете. Автошаржи

Параллельно, создавая научные труды, Юрий Михайлович Лотман выпускает на те же теме работы научно-популярные. Широкому кругу читателей его имя известно прежде всего в связи с трудами об А. С. Пушкине, Н. М. Карамзине, декабристах, русском дворянстве и его культуре в пушкинскую эпоху. В сугубо литературоведческий анализ Лотман активно вводит подробности быта и поведения людей в соответствующий период, создавая таким образом глубоко содержательные очерки о русской культуре. Взаимосвязь литературы и жизни вызывала особый интерес исследователя, он был убежден, что человека формирует среда: жизненный уклад, традиции, нравы, окружение.

Закономерным представляется увлечение Лотмана семиотикой – наукой о знаковых системах. С начала 1960-х годов ученый занимается разработкой структурально-семиотического подхода к изучению художественных произведений (Лотман был одним из первых, кто сделал это в советской науке), организует московско-тартускую семиотическую школу, в 1964–1970 годах проходили выездные «летние школы».

Во второй половине 1980-х годов Юрий Михайлович Лотман реализует свой популяризаторский талант на телевидении. Знаменита авторская программа Лотмана «Беседы о русской культуре» (1986–1991), разработанная на основе лекций, которые профессор читал в Тартуском университете. В ней рассказывается о жизни дворянства пушкинской эпохи, рассматриваются особенности службы, манеры, образ жизни, взаимоотношения людей этого сословия. Передача представляет собой пять циклов телелекций продолжительностью от 30 до 56 минут. Позже первый цикл лекций «Люди. Судьбы. Быт» Ю. М. Лотман совместно с З. Г. Минц переработал в книжный текст, который вышел уже после смерти супругов в 1994 году.

Сделать такую программу знаменитому ученому предложила его ученица, редактор Эстонского телевидения Евгения Хапонен. Она вспоминала:

Этот особый подход Лотмана к исследуемому материалу – понять тот или иной текст «для себя» и облегчить его восприятие «для других» – предопределил популяризаторскую деятельность ученого:
«…популяризация – трудный жанр. Очень сложно упростить тип разговора, не упрощая содержания», – признавался ученый в одном из интервью.

Юрий Лотман умер в Тарту 28 октября 1993 года, он похоронен на тартуском кладбище Раади.

Деятельный и во все проникающий, он рассуждает и об искусствах, говоря, что они «стремятся путем образов и предчувствий, так сказать, полубессознательно, совершенно к тому же, что сознательно вырабатывается в науке».

Как великий ученый стал близок с великими художникам своего времени? Что заставляло его ежедневно бродить по коридорам Академии художеств? Почему так ярко светит луна на картине Архипа Куинджи? Обо всем этом – в программе «Менделеевская линия».